February 12th, 2016

Держу в курсе про сломанный компьютер.

Вчера была эпопея, доложу вам.
С монреальским специалистом по Леново договорились на пятницу, на сегодня, потому что у Светика в пятницу выходной, а после 5 он, видите ли, не может. Ну, я пошёл навстречу. Причём, обратите внимание, чувак расспросил, что случилось. По телефону. Из Монреаля (я видел его номер). Я ему напомнил, что тестировал это дело с филлипинцем, но мне не лень, повторил в деталях. Всё, железно, до 11,30 сегодня приезжает. ОК.
( Collapse )

Читаю мемуары Айно Куусинен (1888-1971)

Порой очень любопытно.



Муж взволнованно и многозначительно сказал: «Это Сталин».

Сталин оставался все это время в машине. Мы с Отто поехали с ним. Сталин был любезен, но держался натянуто. Сказал, что хочет показать нам свою родину — Грузию. Я опрометчиво заметила, что и в прошлом году отдыхала на Кавказе и Грузию знаю неплохо.

Отто испуганно на меня посмотрел, но Сталин, кажется, не обиделся. Сказал, что вряд ли я могла видеть горы во всей красе. Отто во время нашего разговора явно нервничал, да и я сама чувствовала себя скованно — с чего это Сталин так к нам расположен?

Я спросила о его жене, Аллилуевой. Сталин ответил, что она уехала к родственникам. Потом он вдруг заговорил по-фински. Я просто онемела от удивления. Генеральный секретарь, самый могущественный человек в стране обратился ко мне по-фински с вопросом: «Нет ли у вас сливок для кофе?»
Сталин пояснил, что до революции бежал из Петербурга в Финляндию.

— Жили мы на западном побережье Выборгского залива в местечке Хиекка. Там почти в каждом доме держали корову, и жена посылала меня за сливками. Вот я и выучил эту фразу по-фински.

— А хозяйки что вам отвечали?

— Если у них были сливки, говорили: «On, on», а если не было, отвечали: «Ei ole».

Александр Невзоров: Двуглавый пенис

Александр Невзоров: Двуглавый пенис





Иллюстрация: Corbis/East News



Иллюстрация: Corbis/East News


Рано или поздно настанет день, когда заплаканные проценты снова будут выть над телом хозяина. Назначится день похорон. Но, пока публика украшается бантиками, а караулы шлифуют печальный канкан, непременно должна свершиться одна пикантная процедура.


Великую голову оскальпируют и пустят в последний распил.

Все будет как полагается. Скальп подвесят на бельевой прищепке, чтобы его ненароком не заблевали приставленные к вскрытию лейтенанты. В обнаженную лобную кость вгрызется болгарка. Мозг извлекут и потискают, чтобы выдавить лишние жидкости и побуревшую кровь. Взвесят, измерят и сделают пару укольчиков. А потом загрузят в формалин.

Опустевший череп скрепят саморезами. Скальп оденут обратно и причешут на косой пробор. Так что, когда лафет затарахтит по брусчатке, в великой голове уже ни будет ни черта.

Через пару недель формалин сделает свое дело. Полушария приобретут приятную резиновость и станут пригодны для изучения.

( Collapse )