Любопытно про Ходорковского. Какой зайчик, однако....
Пока Путин был в Дрездене, прогрессисты из КГБ в Москве приступили ко второму этапу своего рыночного эксперимента. Они начали выращивать и создавать своих собственных предпринимателей из рядов коммунистической молодежной лиги, комсомола.
Их взгляд вскоре упал на Михаила Ходорковского, энергичного молодого москвича двадцати с небольшим лет, который стал заместителем руководителя местного комсомола. Ходорковский вырос в коммунальной квартире на севере Москвы и с ранних лет узнал об опасностях, которые таит в себе выпадение из системы советского общества. Семья, проживавшая в коммуналке рядом с двухкомнатной квартирой его родителей, была для него наглядной демонстрацией того, что в жизни может пойти не так: отец был полусумасшедшим большевиком, который расхаживал по квартире без штанов, пугая мать Ходорковского; сын был пьяницей, [56] а дочь, по словам одного из бывших партнеров Ходорковского, принадлежала к "древнейшей в мире профессии". «Вся атмосфера, царившая там, настойчиво подталкивала его следовать принципу Ленина: "Учиться, учиться и еще раз учиться". Он понимал, что если в жизни не стараться и не трудиться, то ничего не добьешься». [57] К тому времени, когда Ходорковский был подростком, его семья съехала из общей квартиры, но ее атмосфера оставила неизгладимый след. Его родители были инженерами, и Ходорковский начал работать в возрасте четырнадцати лет, зарабатывая дополнительные деньги, подметая двор после школы. [58] Когда мы встретились много лет спустя, после того как он пережил ослепительный взлет и столь же головокружительное падение, он сказал мне, что в то время его жизненной амбицией было стать директором советского завода, но он боялся, что еврейская национальность его отца помешает ему. [59]
В те дни Ходорковский выглядел как уличный барыга с бычьей шеей, носил джинсы и джинсовую же куртку, очки в толстой оправе и отращивал тёмные усы. Но его упорство и внимание помогли ему подняться на вершину местного комсомола, где он начинал с организации дискотек для студентов Химического института имени Менделеева. Он проявил такую предпринимательскую жилку, что вскоре руководство Московского городского комсомола пригласило его возглавить новую амбициозную инициативу под названием "центры научно-технического творчества молодёжи» (НТТМ), которые должны были выступать в качестве посредников для ведущих научно-исследовательских институтов Москвы, находить способы превращения научных исследований в деньги и предоставлять компьютерное программирование. Они также должны были получить доступ к потенциально огромному источнику средств, известному как beznalichiye. В перекошенной плановой экономике Советского Союза типа "Алиса в стране чудес" прибыль ничего не значила, и все - от стоимости материалов до цены готовой продукции - определялось государственными плановиками. Все, что требовалось от государственных предприятий, — это неукоснительно следовать годовому плану производства, переданному государством. В результате, на счетах заводов не должно было храниться больше денег, чем требовалось для выплаты заработной платы. Вместо этого они держали на счетах бухгалтерские единицы, называемые безналичными деньгами. В результате реальные деньги были в таком дефиците, что один реальный рубль мог стоить в десять раз больше, чем безналичный. [60]
Советское законодательство запрещало любым предприятиям обменивать безналичные единицы на реальные деньги. Но согласно реформам Горбачева, НТТМ должны были получить разрешение обменивать безналичку на реальные деньги, просто переводя средства с одного счета на другой. Это позволило высвободить огромные суммы капитала и получить колоссальную прибыль. К тому времени Ходорковский объединился с выпускником факультета кибернетики Леонидом Невзлиным, гладко говорящим стремящимся в политику мужчиной с пронзительным взглядом зеленоватых глаз и внешностью забияки, и Владимиром Дубовым, сотрудником московского Института высоких температур. Им протянули руку помощи сверху. Местом работы Дубова был один из самых секретных научно-исследовательских институтов Советского Союза, гигантский комплекс, глубоко вовлеченный в исследования лазерного оружия и гонку "звездных войн". Его руководитель, Александр Шейндлин, предоставил команде доступ к 170 000 рублей безналичными, что в реальных деньгах стоило почти два миллиона рублей. Он даже не спросил, что они будут делать с этими деньгами. [61] Ходорковский и его партнеры оказались в авангарде нового движения, порожденного перестроечными реформами Горбачева, создав один из первых в стране "кооперативов", по сути, первых в Советском Союзе частных предприятий. Новаторские законы, принятые в 1987 году, позволили создавать частные предприятия в тех областях экономики, где дефицит ощущался наиболее остро - потребительские товары, ремонт обуви и услуги прачечных. Год спустя эти законы были расширены, чтобы позволить предпринимателям заниматься самым прибыльным бизнесом в Советском Союзе - торговлей сырьем. Ходорковский и его команда чрезвычайно выгодно использовали безналичное сырье из Института высоких температур, обменяв его на твердую валюту, заработанную государственными экспортерами древесины, а затем использовав эти деньги для импорта компьютеров. Однако их действия все еще частично направлялись сверху. Советская экономика остро нуждалась в западных технологиях, ее компьютерные системы сильно отставали. Но западное эмбарго на высокотехнологичные товары делало импорт компьютеров сложным процессом. Ходорковскому и его партнерам приходилось использовать секретные торговые каналы, созданные КГБ. [62]
«Новое поколение бизнесменов не появилось на пустом месте, - сказал Томас Грэм (фото), бывший старший директор по России в Совете национальной безопасности США. - Были люди, которые помогали молодёжи. В советском правительстве и в первом управлении КГБ были определенные элементы, которые имели представление о том, как работает западный мир, и понимали необходимость перемен". [63]
«Горбачев подталкивал к этому. Это была официальная политика, - говорит Кристиан Мишель, который к 1989 году стал управляющим деньгами нового состояния Ходорковского. - В КГБ было два управления, особенно заинтересованных в этом. Первое - управление по борьбе с черным рынком и экономическими преступлениями. А второе - управление внешней разведки, потому что они лучше остальных членов Политбюро понимали, что происходит, и потому что у них был доступ к большим деньгам. Они хотели получить большую отдачу от того, что у них было, поэтому они дали их таким людям, как Ходорковский, и сказали: "Идите и играйте"". [64]
Когда мы встретились, Ходорковский настаивал на том, что он не знал, что был частью какого-либо эксперимента КГБ. Он утверждал, что был слишком молод, слишком одержим своей попыткой добиться успеха, чтобы заметить, что он мог быть частью более широкого плана. Но в течение многих лет, по его словам, его деятельность казалась ему лишь работой, и только в 1993 году он понял, что бизнес, которым он руководил, можно считать его собственным. Все это время он получал инструкции: "Они спрашивали: "Можете ли вы поставить компьютеры сюда, можете ли вы поставить компьютеры туда? Можете ли вы сделать это, можете ли вы сделать то?". Они имели право отдавать приказы. Но они всегда спрашивали". [65] (Он, однако, не сказал, кто были эти хозяева).
Сотни молодых бизнесменов начали создавать кооперативы. Большинство из них стремились импортировать компьютеры или торговать потребительскими товарами. Но самые успешные из них, те, кто занялся торговлей сырьем или банковским делом, имели самые влиятельные связи.
Одним из таких комсомольских торговцев на черном рынке был Михаил Фридман, исключительно умный и амбициозный двадцатилетний парень с круглым лицом и драчливым характером, которому, по сути, было запрещено учиться в лучших московских университетах из-за неофициальных антисемитских квот. Вместо этого он учился в Московском институте стали и сплавов. После его окончания, вместо того чтобы сосредоточиться на своей тупиковой работе инженера на московском заводе "Электросталь", он продавал билеты в Большой театр по ценам черного рынка ничего не подозревающим туристам, получая доллары в обмен на товары, всегда сотрудничая с КГБ, чтобы держать их на своей стороне. [66] Вместе с друзьями он создал еще один из первых кооперативов, "Альфа-Фото", который сначала мыл окна, потом импортировал компьютеры, а затем стал одним из немногих операторов, которым разрешили расширить торговлю товарами. Компания была переименована в "Альфа-Эко" и пустила корни глубоко в Швейцарии как одно из самых первых советско-швейцарских совместных предприятий. Все это не могло произойти без покровительства КГБ. «Все было под советским контролем», - сказал бывший правительственный чиновник, хорошо знавший деятельность Фридмана. [67]
КГБ стремился жестко контролировать экспорт товаров, но после того, как в 1988 году был принят закон, разрешающий кооперативам участвовать в торговле, его задача усложнилась. Директора государственных предприятий присоединились к "золотой лихорадке", создавая собственные кооперативы для экспорта огромных запасов сырья - алюминия, стали, меди и удобрений - с заводов, которыми они управляли. Они завладевали денежными потоками промышленности, приватизируя свои компании изнутри еще до того, как кто-то произнес слово "приватизация". Хотя КГБ пытался сохранить контроль над наиболее стратегически важными товарами - в частности, нефтью, - торговля сырьем быстро превращалась в свободную торговлю. Горбачевские реформы выпустили джинна из бутылки. Советское государство было разграблено, и, что самое важное, власть коммунистической партии над экономикой - и самой страной - быстро разрушалась.
Малозаметная строчка в законе о кооперативах позволяла создавать финансовые или кредитные предприятия - другими словами, создавать банки. Ходорковский был одним из первых, кто обратил на это внимание. Он пошел в местное отделение советского государственного жилищного банка "Жилсоцбанк", чтобы попросить кредит для своего кооператива, и получил ответ, что кредит ему дадут, но только если он сначала создаст банк. И снова он получил дружескую помощь свыше. Жилсоцбанк согласился стать одним из учредителей его банка, который в итоге был зарегистрирован как банк "Менатеп", а глава Института высоких температур вошел в его совет директоров. Ходорковский внес капитал из прибыли центра НТТМ и вскоре начал выдавать себе кредиты для финансирования своего бизнеса по импорту компьютеров. Затем он нашел лазейку, которая позволила ему заняться еще более прибыльным делом: обменом твердой валюты. Теперь его бизнес действительно пошел в гору. Он мог менять рубли на доллары по официальной фиксированной государственной цене шестьдесят пять копеек за доллар, а затем продавать компьютеры по цене сорок рублей за доллар. [68] Прибыль была огромной. Центральный банк СССР выдал "Менатепу" одну из первых лицензий на торговлю твердой валютой, и вскоре банк переводил огромные суммы денег за границу.
Открылись шлюзы для перевода сотен миллионов долларов на зарубежные счета через торговлю твердой валютой. Все это произошло как раз в то время, когда заместитель генерального секретаря Горбачева Владимир Ивашко подписывал план "невидимой экономики" для партийных богатств, а Леонид Веселовский из КГБ предлагал создать систему доверенных хранителей, или доверенных лиц. В течение многих лет московская легенда гласила, что банк "Менатеп" Ходорковского был одним из главных каналов для перевода богатств коммунистической партии за границу. Ходорковский всегда отрицал это, но, по крайней мере, один высокопоставленный московский финансист и два бывших высокопоставленных сотрудника российской внешней разведки утверждают, что "Менатеп" был основным каналом для перевода денег партии. «Из Центрального комитета пропало много денег. Я точно знаю, что Ходорковский был одним из действующих лиц в этом деле», - сказал финансист. Впервые Горбачев заявил о том, что он в ужасе от процесса, который развязали его экономические реформы, в начале 1989 года. Он и его правительство предложили ограничить размер заработка владельцев новых кооперативов. По плану они - и их работники - могли платить себе только сто рублей в день, а остальные заработанные деньги должны были храниться на специальном счете в государственном банке. Горбачев явно пытался остановить разграбление советского государства: уже становилось ясно, что казна иссякает. Но это предложение сразу же встретило отпор.
Один из владельцев кооперативов, Артем Тарасов, первый в Советском Союзе легальный рублевый миллионер, публично выступил против этого предложения и получил поддержку половины Политбюро, включая Александра Яковлева и бывшего шефа КГБ Виктора Чебрикова. [69] Горбачев всегда хотел только постепенных реформ, которые позволили бы удержать экономику в рамках социалистического государства. Но теперь, в погоне за богатством, единство партийного руководства дало трещину, углубился раскол между прогрессистами и консерваторами старой закалки. Один за другим прогрессисты оказывали поддержку Борису Ельцину, бывшему члену Политбюро, который все чаще бросал вызов правлению Горбачева, и к ним тайно присоединялись сотрудники КГБ. Ельцин стал самостоятельным лидером в результате политических реформ Горбачева: сначала он был избран председателем Верховного Совета России в 1990 году, а затем - президентом Российской Федерации на первых выборах в июне 1991 года.
